Добрый свинг мирового оркестра

В Новосибирске прошли концерты World Greatest Siberian Jazz Band. Новосибирские и нижневартовские музыканты, принявшие участие в очередной акции господина Беличенко, сыграли именно то, что нужно. Даже неподготовленному залу нравится хард-боп и латинос, да и джазистам тут есть где развернуться. Наверняка «понятный» джаз будет преобладать и в программе «Рождественских вечеров нью-йоркских музыкантов в Сибири», анонсированной на декабрь. Публика давно уже требует доброго свинга.   Северянин Геннадий Калинин зачастил в Новосибирск. Фото Михаила ПЕРИКОВА Известный барабанщик и джазовый менеджер Сергей Беличенко назвал свой очередной сборный состав «Мировым Сибирским джазовым ансамблем» по тем же причинам, по которым он время от времени прячется под именами Василий Соулнотов или Billy Chen Cow. Чувство юмора и хороший пиар, как правило, идут нога в ногу. Ранние комбо Сергея Андреевича носили вполне унитарные имена вроде «Джамин» (джазовые миниатюры) или «Музыкальное импровизационное трио». Но с годами Беличенко стал все чаще отходить от формальных импровизаций, стремясь к традиции. А структурно простая музыка требует витиеватых лейблов для исполняющего ее коллектива — чтобы публика не заподозрила в программе неподготовленный джем. Как следствие, все более громкими становились названия ансамблей Сергея Андреевича. Так появились Jazz Old Triо, Jazz Brothers и даже «Золотые годы джаза». Впрочем, все названные коллективы — скорее стационарные, а новый — более нестабильная, зависимая от расписания самолетов и других концертов единица. Состав образовался из музыкантов, игравших на 55-летии Беличенко в марте 2002 года, и команды лучшего новосибирского пианиста Алексея Подымкина. Когда на сцене появились музыканты в строгих костюмах (саксофонист Николай Панченко — в коричневом, трубач Геннадий Калинин — в серо-болотном, саксофонист Владимир Панфилов — в темно-фиолетовом), стало ясно, что они исполняют дипломатическую миссию. «Мировой ансамбль» представил джазовой диаспоре Новосибирска «государственную» импровизационную музыку — пьесы Хораса Сильвера, Майлза Дейвиса и «Диззи» Гиллеспи. Впрочем, гимны уместны перед народным гулянием и фуршетом, а Большой зал филармонии (равно как и зал Дома ученых) не позволяет гастрономических и алкогольных (а тем более танцевальных) вольностей, поэтому первое отделение не запомнилось ни All blues, ни Woody’n You. «Зацепил» разве что Zigaboogaloo Николаса Пейтона с жестким раскачивающим граунд-битом. Музыка второго отделения, начиная с Nothing personal Дона Гролника (ведущий концерт пианист Алексей Подымкин поиграл над переводом с английского: «Ничего личного» — «Ничего лишнего» и почему-то отпустил Беличенко и Калинина со сцены), «взорвала» публику смелыми, более сложными композициями. Лунатично перекатывающийся бас перемежался свинговыми пробежками по всему грифу пятиструнной бас-гитары Олега Петрикова (заявленный в программе пикколо так и не прозвучал). Духовые (два саксофона и труба звучали на редкость сыгранно) то отрывисто лаяли, то пели в унисон. Рояль отправился в далекое путешествие, а восседающий за ним Подымкин стал задумчивым как поздний Кейт Джаррет. В ранней теме Хэрби Хенкока Made in Voyage Калинин мастерски «душил» свою трубу. В «латине» Let’s it Тома Харела Панченко здорово вплел фрагмент Segment Чарли Паркера (а за ним устремился и Подымкин). В этой пьесе Подымкин безжалостно ранил клавиатуру рояля. В заключающей композиции концерта выложился Панфилов — его длиннющее соло исчерпало последние сомнения в подлинности мирового сибирского ансамбля. Дублеры так играть не могут.

Comment section

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *